Экранизация "Хроник Нарнии"

Достоинства и недостатки экранизации первой книги Льюиса о волшебной стране Нарнии явно проистекают из достоинств и недостатков экранизируемого текста.

Надо полагать, Клайв Льюис в свое время изрядно отдохнул душой, когда сочинял этот диковиный замес из сказки для самых маленьких, авантюрного романа и Евангелия. Говорящие животные, мифические персонажи, Снежная Королева, запросто позаимствованная у Андерсена, мыши, перегрызающие веревки льва, дети, попадающие в волшебную страну через шкаф. Когда в середине фильма Санта Клаус дарит героям волшебные подарки, уже нисколько не удивляешься. Ах, тут еще и Санта Клаус есть, ну что ж, нормально.

Все-таки не зря Толкин морщился при упоминании вторичного мира, созданного его лучшим другом. Как ни относись к Профессору, но его “Властелин колец”, тоже сшитый из разных, далеких друг от друга жанров, по части единства замысла выше Нарнии на голову, а то и на пару-тройку голов. Но все-таки есть у Льюиса один действительно замечательно прописанный эпизод, который искупает все безумные завихрения его фантазии; я имею в виду эпизод со смертью и воскресением подлинного царя Нарнии – льва Аслана. Льюису удалось придать этой истории очень искреннюю и глубокую трогательность и сентиментальность (в хорошем смысле этого слова). Думаю, не стоит объяснять, что Льюис, сочиняя эту часть книги, думал о совсем другом Царе, о Том, который в Откровении назван львом от колена Иудина, корнем Давидовым. Аллегория Льюиса выглядит достаточно простой, как раз на уровне детской сказки, но это такая сказка, которая действует на ребенка любого возраста, от 7 лет до 70.

Перенести на экран повествование такого рода – это, конечно, очень непростая задача. Тем не менее, режиссер Эндрю Адамсону приложил все усилия, чтобы сохранить дух произведения и не потерять ни одной буквы из написанных Льюисом. Старательность, проявленная режиссером, конечно, заслуживает похвалы, но все же не могу не отметить, что затягивание первой части плохо влияет на общую динамику фильма. Льюису короткое упоминание об эвакуации детей из Лондона нужно было для того, чтобы создать впечатление реалистичности повествования, а затем разбить эту реалистичность при погружении в сказку. Льюис писал книгу в 1950 году, когда память о войне была еще сильна, а те дети, которые побывали в эвакуации, только-только достигли подросткового возраста, и ни они, ни следующее за ними поколение в подробных разъяснениях не нуждались. Для современного же зрителя воздушные бои над Британией, паровоз, телега, старинная усадьба и одежда в стиле 40-х гг. – это такие же чуждые вещи, как кентавры или гиппогрифы. И как Адамсон ни старался погрузить зрителя в эту эпоху (меня, кстати, гораздо больше, чем бомбардировка Лондона, поразили бирки с именами и фамилиями на детях; очень правдоподобно и по-настоящему жутко), все равно вышло не очень-то понятно, да еще вдобавок и затянуто.

Зато уж когда операция “перехода детей через шкаф” наконец-то свершилась, монотонность из фильма мгновенно улетучилась. Художники и компьютерщики развернулись на всю катушку (благо текст позволяет) и устроили такой пир фантазии, какой и во сне не привидится. Говорящие зверушки и сказочные существа выглядят невероятно реалистично, заснеженные, а потом весенние пейзажи раскидываются во все стороны, от чертогов Снежной Королевы (то есть, тьфу, конечно, Белой Колдуньи) мороз по коже идет. А уж сама Колдунья – это что-то. Тилда Суинтон сыграла такую злюку, что хоть под кресло прячься. Причем сыграла без истерик, без гримас и сверкания глазами. Эх, вот бы кто мог Маргариту в экранизации Булгакова. Хотя, конечно, эта дамочка на мелочи вроде разгрома квартиры размениваться бы не стала. Она бы сразу заявилась в Главлит с бензопилой наперевес и устроила бы там настоящий hell on Earth, и на этом бы завершилась история пролетарской критики, да и пролетарской литературы тоже.

Что до детей, то дети, как им и положено, ужасно милы (мне всегда нравилось это определение, особенно применительно к детям). Особенно хорошо под определение “ужасно милый” подходит юный Эдмунд, запросто закладывающий своих родственников за корзинку с рахат-лукумом. Интересно, слышал ли Льюис когда-нибудь про Мальчиша-Плохиша?? Впрочем, думаю, на этот или подобный вопрос писатель отреагировал бы евангельской цитатой “неверный в малом неверен и во многом”, и добавил бы, что тот, кто не в состоянии устоять перед коробкой рахат-лукума, тот способен (при определенных обстоятельствах) и на гораздо худшие поступки.

Конечно, другие дети на Эдмунда совсем не похожи. Старший из них – Питер (с аллегориями Льюис нисколько не заморачивается, хоть бы уж Стоуном его назвал или Роком), как и положено старшему сыну, отважен и прямодушен. Следующая за ним по старшинству Сьюзен умна и рациональна, ну а самая младшая, Люси, наивна и добра. И понятно, что против них у Белой Колдуньи нет никаких шансов (в смысле сбить с пути истинного – в прямом столкновении возраст+черная магия, конечно, дают абсолютное преимущество). Ну а в остальном, дети как дети, и героями они становятся не потому что они родились героями, а потому что у них не остается другого выхода. Конечно, можно поставить юным актерам на вид то, что играют они однообразно и плоско, а автору исходного текста попенять за плохую прорисовку психологии персонажей. Но, я думаю, Льюис бы на такое замечание лишь бы пожал плечами и попросил бы назвать сказку, в которой есть глубокое проникновение в психологию персонажа, а, может, и вообще бы заявил что-нибудь вроде того, что “сложную психологию” современные авторы придумали для того, чтобы оправдать беспринципность и двуличность своих персонажей (что думал по сходному поводу, допустим, Толкин, вполне можно вывести из того факта, что в его романе самая сложная психология и неоднозначная личность достались полупомешанному Голлуму).

Но интереснее все-таки другое: понравилась бы эта экранизация Льюису, если бы он ее увидел или нет? С одной стороны, мир Нарнии перенесен на экран очень достоверно и очень близко к первоисточнику. С другой стороны, спецэффекты и декорации заслонили собой историю о смерти в уплату за чужой грех и воскресения, центральную историю книги, а это вряд ли бы понравилось писателю. Ну а с третьей стороны – Льюис, в конце концов, на все вопросы о “Хрониках нарнии” всегда отвечал, что это всего лишь сказка, и ничего более, и что не надо слишком уж усердно искать в ней высокомудрые аллегории. И если смотреть с этой точки зрения, то фильм с его сказочной атмосферой безусловано удался.